Команда независимого музыкального лейбла Ored Recordings приезжает в Москву и Санкт-Петербург с уникальными лекциями о традиционной музыке Кавказа. Ребята путешествуют по городам, селам и аулам Северного Кавказа, чтобы записывать песенное творчество народных исполнителей. Мы поговорили с одним из основателей лейбла Булатом Халиловым о фольклоре, культуре и, конечно, о музыкальной индустрии в целом.
— Привет, расскажи немного о вашем лейбле, как давно он появился, и какая у вас команда?
— Привет! Идея совершать экспедиции в поисках традиционной музыки пришла нам где-то в 2012, после российского тура Винсента Муна. После того, как путешествие по России со знаменитым французом закончилось, мы поняли, что фольклора осталось еще очень много, и его непременно нужно записать. Так при поддержке известного в Кабардино-Балкарии модельера Мадины Саральп мы купили рекордер для полевых записей и отправились в дорогу. Начали с родного адыгского (черкесского) фольклора. Сейчас мы издали 11 релизов с адыгской, абхазской, лакской, даргинской, греческой, чеченской, калмыцкой и казачьей музыкой. Ну и оборудование, а также подход у нас теперь гораздо серьезнее, чем в самом начале.
Ored Recordings это:
Булат Халилов — организация, тексты и пиар
Тимур Кодзоков — работа со звуком
Милана Халилова — дизайн
Ярослав Суздальцев — литературное редактирование текстов
Олеся Алтынбаева — перевод текстов на английский язык
Елизавета Вдовина — фотограф
— Ты совместно с Винсентом Муном делал фильмы о Кавказе. Отсюда появилась идея записывать этническую музыку?
Да, Ored Recordings появился от того импульса, который нам дал Винсент. Не буду описывать в подробностях суть российского проекта Винсента Муна (можно просто погуглить), но то, что нам захотелось писать и выкладывать аутентичный фольклор, — это его заслуга. Хотя сегодня наши взгляды и методы работы довольно сильно различаются. Но мы по-прежнему с ним советуемся и дружим.
— В прошлом году вы приезжали с лекциями в Высшую школу экономики. В этом году вы будете на других площадках: в Locus Solus и в культурном центре «Наука и искусство», потом поедете в Питер. Расскажи немного о формате встреч. О чем будете говорить с аудиторией?
— На самом деле в прошлом году мы тоже выступали в НИИ («Наука и искусство» — прим. ред.) и даже привозили туда Казбека Нагарокова, одного из интереснейших исполнителей адыгского фольклора.
Вообще НИИ — удивительное место, в которое я всегда мечтал прийти, хотя бы как зритель. Чаще всего там выступают разные интересные техно-продюсеры и музыканты, которых вообще сложно втиснуть в какие-то рамки. Казалось бы, Ored Recordings со своей аутентикой — это совсем не формат для места, где когда-то проходила вечеринка Boiler Room. Но на самом деле НИИ — это не клуб для «темного» или «другого» техно. «Наука и Искусство» — это площадка, где энтузиасты делают то, за что полностью отвечают, и то, что им безоговорочно нравится. Мы также пытаемся придерживаться этих принципов. Наверное, поэтому ребята приглашают нас уже во второй раз.
А вот Locus Solus — новая для нас площадка. Они тоже сами пригласили нас, и, судя по разговору и отзывам, Locus Solus нам подходят.
Для каждого вечера я готовлю разную программу, ведь за время существования лэйбла материалов накопилось немало, так что показать всё за полтора-два часа не представляется возможным.
Кроме того, место и публика полностью определяют характер мероприятия. Все наши мысли, выводы и наблюдения о фольклоре — вещи довольно дискуссионные, поэтому стоит ожидать не лекцию, а общение. Хотя, конечно, мы стараемся опираться на фольклористику, а не только на личное впечатление.
В этот раз живых исполнителей не будет, однако, будет много аудио, видео и фото материала, зачастую неизданного. Хочется пройтись по всем регионам и народам, которые мы успели охватить. Поговорить о том, как и в каком контексте существует фольклор, куда он движется и зачем вообще всем этим заниматься.
— Каким ты видишь дальнейшее развитие лейбла? Есть какие-то новые проекты? Возможно, выпуск альбома или винила с записанной музыкой?
— Релизы на физических носителях необходимы. Мы будем издавать и CD, и винил, и кассеты. При этом мы не хотим отказываться от цифрового бесплатного формата. То, что мы записываем, должно быть доступно для всех. Наживаться на своей и чужой культуре мы не хотим и не имеем права. При этом мы стремимся к тому, чтобы проект начал приносить прибыль, и мы могли полностью на нем сосредоточиться. Есть разные варианты и пути достижения этой цели.
По проектам: хочется начать снимать качественную и глубокую документалистику, издавать что-то печатное и, как я сказал ранее, выпускать наши записи на физических носителях. Для этого нужно больше разных контактов. Как с творческой средой, так и с научными институциями.
— Я не удивлю, если скажу, что для большей части слушателей кавказская музыка — это «Черные глаза» и «Бродяга». Как думаешь, это намеренно выбранный формат для поп-музыки или реальное восприятие нашей культуры авторами песен? Есть ли перспективы развития этого сегмента российской музыкальной индустрии?
— Мне кажется, это и то, и другое. Думаю, что многие кавказские эстрадные исполнители в самом деле считают, что развивают родную музыку и опираются на фольклор, разбавляя гармошку и доул пластмассовыми битами и дешевыми электронными пассажами. При этом каждому артисту хочется быть популярным и успешным, поэтому он находит «фишку». Чаще всего это образ горячего кавказца (который при этом часто плачет или льет горькие слезы по потерянной любви). Это уже пиар-ход. В общем, все перемешано и запутано. Многие исследователи с интересом относятся к взаимоотношению фольклора и эстрады.
Но тут нужно понимать важную вещь. Кавказского фольклора как единого стиля не существует. Адыгской традиции доул совершенно чужд, а ашугскому искусству не подходит многоголосье и монотонный ритм. Эстрада же берет какое-то усредненное понимание народной музыки.
Очень интересно, что зачастую виртуозные исполнители и знатоки фольклора также исполняют совсем уж типичную эстраду. Я знаю, что Магомед Дзыбов — один из немногих гармонистов, владеющих аутентичным репертуаром и техникой. Потрясающий лезгинский ашуг Шемшир часто выступает под аккомпанемент синтезатора. Таких примеров много.
На счет развития не знаю. Мне кавказская эстрада крайне неблизка, поэтому я не слежу за ней.
— Через какие каналы можно популяризировать этническую музыку Кавказа? И вообще нужно ли ей это?
— Сложный вопрос. Нам всем в Ored Recordings нравится фольклор. Нам хочется его слушать, хочется говорить о нем, рассказывать. Когда тебя что-то трогает, ты, как правило, хочешь этим поделиться. В некотором роде это популяризация. Но это не какая-то стратегия, так происходит само собой. Ored Recordings поддерживает традиционную музыку, мы хотим, чтобы она жила и развивалась. Не потому что это якобы наш священный долг перед предками, или что-то в таком духе. Это наш личный интерес.
Для себя мы выбрали каналы, которые мы знали: музыкальную индустрию, науку и естественные домашние взаимоотношения.
При этом мы понимаем, что эта музыка никогда не будет играть из каждого динамика, в каждой маршрутке или из каждого айфона. Оно и лучше, наверное.
— Есть ли какая-то «инструкция», как слушать Ored Recording?
— Точно так же как и всю остальную музыку. Она вам либо нравится, либо нет. Можно еще поинтересоваться контекстом и спецификой. Для этого мы пишем более-менее обширные тексты к каждому релизу.
— Спасибо за беседу!
— Спасибо тебе!
P.S. Встречи-лекции о традиционной музыке Кавказа от Ored recordings пройдут в Москве 29 мая и 1 июня, в Питере — 5 и 8 июня
Интервью: Анна Акопян
Комментарии pavelm