Аскер Энеев танцует с шести лет, но после окончания школы понял, что не сможет жить одной любовью к танцам, и уехал из Нальчика в Москву — закончил университет, работал в банке и в аудиторской компании. Но офисная рутина быстро наскучила, Аскер бросил работу и открыл школу лезгинки. Сегодня AssaParty — это 5 филиалов в Москве, Королеве и Нальчике, 14 преподавателей и 400 учеников со всей России. Аскер рассказал Papaha о своем пути и о том, как совместить менеджмент и преподавательскую деятельность в школе лезгинки.
Аскер Энеев
руководитель AssaParty
Танцевальная ломка
Первые два года учебы я не думал о танцах, а потом у меня началась своеобразная ломка — я искал, где можно танцевать, хотел выступать. Тогда я познакомился с парнем, который преподавал танцы, и занимался с ним. Позже фонд Эльбрусоид открыл студию, и я к ней присоединился. Я учился и работал в офисе, в промежутках успевал танцевать. Постепенно я понял, что банковское дело и аудит мне не подходят. Мне было скучно на работе, и я с нее ушел. Тогда моему преподавателю из Эльбрусоида предложили обучать детей в одной из частных школ Москвы, а он предложил это дело мне. Я поработал несколько месяцев и понял, что могу совместить работу менеджера и преподавателя. Я нашел ребятам другого преподавателя, арендовал зал и набрал группу в десять человек, которая занималась два раза в неделю.
Создание школы
У меня не было глобальной идеи создать большую школу со своим ансамблем, этот процесс просто развивался сам по себе, и школа выросла как снежный ком. Когда я начал работать сам, я понял, что могу сам набрать количество учеников, достаточное для оплаты аренды зала. Отбить аренду и оставить немного денег на хлеб и бензин — тогда я думал только об этом. Но приходили новые ученики, группы росли, расписание становилось плотнее.
Я работал, анализировал, что я делаю правильно, а что нет, как лучше сделать рекламу, как общаться с молодежью, как их больше заинтересовать и лучше научить. В работе школы надо было совмещать и преподавательскую деятельность, и менеджмент. Экономическое образование помогло. Я понял, что любое высшее образование раскрывает глаза на мир. Это хорошая школа жизни, особенно если ты успел пожить в общежитии. Изначально я не работал с детьми, а только с молодежью. Когда учеников стало много, я понял, что девочкам надо уделить чуть больше внимания, и позвал нашего балетмейстера Олю Деркач. Она стала заниматься девочками, я — мальчиками. По мере роста школы я приглашал новых преподавателей.
Концепция AssaParty изначально сформировалась не как школа лезгинки, а как шоу-группа. Несколько лет я танцевал на мероприятиях вместе с руководителями других студий и ансамблей. Все это время я работал с молодежью и постепенно появился ансамбль Assa, который сейчас танцует на разных мероприятиях в Москве. А потом я закрепил это же название за школой. Сегодня у нас три филиала в Москве, один в Королеве и один в Нальчике, 14 преподавателей, около 400 учеников. Есть классы для детей, для молодежи и даже для родителей — они занимаются одновременно со своими детьми в соседнем зале. А еще у нас сформировался класс игры на барабанах.
Расширение бизнеса
Первый филиал я открыл три года назад в Нальчике. Я знал, что такого продукта на тот момент в Нальчике не было. Там есть несколько серьезных ансамблей, но в основном они танцуют либо кабардинские танцы, либо балкарские. В AssaParty в Нальчике танцуют почти все танцы народов Кавказа. Открыть тот филиал оказалось просто. В июне закончился учебный год в Москве. К этому времени я набрал группу учеников через Одноклассники и Вконтакте, по телефону договорился об аренде зала, и июль-август я работал дома. Когда я понял, что людям это интересно, я нашел преподавателя. Мы передали друг другу опыт, и он продолжил обучать ребят. Сейчас у них тоже есть свой ансамбль. Постепенно открылись и филиалы на Юго-Западной, на Бауманской и в Королеве, а я обучаю ребят в районе метро Дмитровская.
Конкуренты
В Москве так много людей, миров, информационных пространств, и здесь у меня точно есть конкуренты в плане рекламы. Но думаю, что по качеству исполнения танцев конкурентов у нас пока нет.
Продвижение
В самом начале я снял пару роликов, на которых я танцевал с партнером по Эльбрусоиду. Они набрали очень много просмотров на YouTube. Я понял, что это хороший инструмент продвижения, снял еще несколько роликов, скинул на YouTube и во Вконтакте и написал под видео свое имя и номер телефона. И дело пошло. Потом один из этих роликов увидел парень из Германии и попросил, чтобы я снял для него три видеоурока. Я сделал несколько обучающих роликов и разместил их в сети. Это было летом, а осенью начался новый учебный год, и у меня был большой наплыв учеников — видеоролики произвели фурор. Дело в том, что если я просто танцую на видео, люди не понимают, как я разговариваю, как обучаю, что показываю. А с роликами у них есть возможность посмотреть и понять, нравлюсь я им как человек и как преподаватель или нет.
Сейчас активно работает сарафанное радио, особенно в сфере работы с детьми. Родители передают друг другу информацию, общаются в школе, в кружках. Канал на Youtube и страница в Instagram также приводят в школу много учеников. Недавно к нам приезжал парень из Нидерландов, чтобы научиться танцевать. Мы обучали его, брали с собой на мероприятия. Сейчас гостит турчанка из Германии, занимается каждый день. Оба узнали о нас из сети. В целом, за эти годы мы заработали хорошую репутацию и рекламой в более широком смысле никогда не пользовались.
Сложности
В самом начале пути я сталкивался с проблемой аренды залов. Я договаривался об одном зале, а мне давали другой. Иногда подводили со временем. За эти годы я сменил множество залов, занимался в общеобразовательных школах и на заводах, а теперь арендую помещения в танцевальных школах. Когда у меня не было ансамбля, бывало, что я доводил учеников до хорошего уровня, а они хотели выступать и уходили в другие места, потому что со мной у них не было такой возможности. Это было неприятно, но я никогда никого не держал.
Сейчас таких сложностей уже нет. Зато есть другие. Когда я работаю с детьми, я каждую субботу начинаю все сначала. У них столько фантазии. Если за пять дней, что они меня не видят, они не забывают, как меня зовут, это уже здорово. Иногда в субботу я полтора-два часа трачу на то, чтобы вернуть их на тот уровень, на котором они были в прошлое воскресенье. А потом еще надо пойти дальше. Порой я устаю от этого всего, пару раз думал бросить, а потом вспоминал, что это мое самое любимое дело. Мне никто никогда не обещал никакого дохода или успеха, я просто любил то, чем занимался. И мне дает силы то, что у меня хорошо получается то дело, которое я люблю.
Видение танца
В Эльбрусоиде, где я занимался в студенческие годы, танцами занимались мои земляки (балкарцы, карачаевцы), и я видел только их отношение к кавказским танцам. У карачаевцев и балкарцев танцы красивые, лиричные и медленные. Но мне была интересна лезгинка, а ею мы занимались мало. В AssaParty мы танцуем и национальные танцы разных народов, но основное направление нашей школы — это лезгинка Северного Кавказа. У нас нет разделения по виду происхождения элементов танца.
У меня есть определенный вкус на движения, и я стараюсь не придавать танцам колорит какой-либо отдельной национальности. Движения мы часто придумываем сами. Я думаю, есть люди, готовые критиковать меня за то, что я смешиваю танцы, добавляю что-то свое, но в основном я сталкивался с теми, кому это нравится. Но я понимаю, что нужно уделять внимание и своим национальным танцам. Этим как раз занимается филиал в Нальчике, там надо учитывать национальную особенность региона. А здесь в Москве у нас нет определенной доминирующей нации среди учеников. У нас ребята со всей России. И их всех объединяет любовь именно к лезгинке.
Сейчас ансамбль танцует на мероприятиях со мной или без меня. Я понял, что ребятам надо почаще давать выступать. Когда танцуешь для себя, ты можешь позаниматься год-два. Но дальше хочется бывать на сцене. Это своего рода наркотик, глоток свежего воздуха для танцора. Без выступлений артист немного теряется. Это как в драке вкус крови. Это нужно любому, кто серьезно чем-то занимается. Я стараюсь сделать так, чтобы ребята могли почаще выступать на сцене.
Процесс обучения
Сегодня у школы около 400 учеников. Но сюда не входят те, кто уже отзанимался и перестал — их подсчитать невозможно. Некоторые приходят, чтобы просто научиться танцевать — для этого молодежи требуется от трех месяцев до двух лет. Другие приходят и хотят остаться в ансамбле.
За все годы работы я никого не выгонял из-за неумения. Ребенку нельзя наносить такую душевную травму. Взрослых я просто не беру в таких случаях в ансамбль. Но бывало, что я просил учеников не приходить в школу из-за недостойного поведения. Но таких случаев было мало. Иногда бывает, устаю возиться с учеником, который дает слабину, а потом вспоминаю, что он ко мне уже несколько лет ходит, он мне как сын.
Танцы — это вопрос старания и терпения. Делаешь что-то очень долго, а потом просыпаешься утром и понимаешь, что ты это уже умеешь. По крайней мере, у меня так было, когда я сам учился танцевать и играть на барабанах. Здесь главное не остановиться на полпути. Танцоры в ансамбле всегда знают, что есть много других людей, которые хотят встать на их место. Если они готовы сойти с этой дорожки, они всегда могут это сделать.
Планы
Сейчас мне хочется, чтобы ансамбль выступал на более серьезных площадках и чтобы эти площадки не нужно было искать самим. А еще я хочу, чтобы у людей сформировалось мнение, что если они хотят научиться танцевать или ищут ансамбль для выступлений, AssaParty — первое место, куда они должны обратиться.
Лиана Хапаева
Комментарии pavelm